Стихи

Кончено! Довольно с нас песен благочестия!
Смело поднимем свой занавес. И пусть играет наша музыка.
Шеренги и толпы станков, подземные клокот огненной печи, подъемы и спуски нагруженных кранов, дыханье прикованных крепких цилиндров, рокоты газовых взрывов и мощь молчаливая пресса, - вот наши песни, религия, музыка.
Нам когда-то дали вместо хлеба молот и заставили работать. Нас мучили... Но, сжимая молот, мы назвали его другом, каждый удар прибавлял нам в мускулы железо, энергия стали проникала в душу, и мы, когда-то рабы,
теперь посягнули на мир!

Нема земля, нема трава и немо
С ручьём о чём-то шепчутся поля,
Нема земля, нема трава и небо...
И грянет вдруг: та-да! Та-да! Та-да!

Буди, громада, дремлющие дали!
Вбегай, гигант, по шпалам в города!
Состав! Броня! Металл! Желез детали!
Та-да! Та-да! Та-да! Та-да! Та-да!

Ты сварен самой храбростью, и боле!
Ты сварен пламенем ударного труда!
Как память сварен славной нашей воле!
И гимном ей - та-да! Та-да! Та-да!

Сейчас для нас от Гори до Энсхеде
Лишь малый шаг в седле стальных комет,
Сегодня мы объездили планету,
А завтра - выездим и тысячи планет!

По жилам бежит керосин,
Порывы живые быстры,
Он только одно и просил,
Он хочет немного - искры.

Лишь дай - и развязан пожар,
Лишь дай - разгорятся костры!
Что в спорах на слово - кинжал,
Что в битвах штыками остры!

Мы выгромим старенький мир,
Мы выстроим правильный быт,
Где каждый обласкан и мил,
Где каждый прилажен и сыт!

Восстанем громадой людей,
Во весь человеческий рост:
На прочных подлодках идей,
На взятие красочных звёзд!

Кто молод нутром и силён,
Кто хочет благое - вперёд!
Под стягами красных знамён,
Под пулями, бурями, в лёд!

За нами - в опаснейший бой!
Историю - в упряжи сбруй!
Церквушки минувшего - срой!
Грядущего спутники - куй!

Чёрные вороны кормятся плотию,

Чёрные труповы руки и лица,

Чем вы не милые? Милые вроде бы...

Чёртовы грозные ваши убийцы!

Чаркою горькою в смерти помянуты,

Честью неплавимой, слёзами никеля,

Чахлые пальцы из гроба протянуты,

Часто морочаюсь вашими криками.

Наше бездействие в вашей погибели,

Наше безмолвие - ваше мучение,

Немы вы, жертвы прибавочной прибыли,

Немо вопите не тише не менее.

В улицы брошены с цеха заводова,

В лапы железные вечного голода,

Вас не оставили чьей-то заботою,

Ворохом выгоды в кости измолоты!

Каждый, к кому не доехала скорая,

Кровью платившие чьё-то величие,

Корью изгрызаны, скрыты заборами,

Коном посчитаны, в цент обналичены.

Вырвать ли строки, проклятая книга?

"Вырвать не можно", цитируя Сартра:

Всё, что сегодня бесславно и дико -

НАША ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗАВТРА!

Бой громкий молота и звон стальных гвоздей.
Строитель! будь и храбр, и упорен,
Тебе возвесть укрытие от воен
И дом для тысячей трудящихся людей.

Твоей рукой взмывают города,
Неся нас в неизведанные выси,
Триумф и слава гвардии труда,
Она к "сейчас" грядущее приблизит!

Твори, герой! Тогда настанет миг:
Годами пота, крепостью бетона
Наш станет род так дерзок и велик,
Что вновь отстроит башню Вавилона.

Адам! Отец! Сплошное ты бессилие, Лишь ломкости соломенных костей, И глади кож болезненные, синие, Всё немощность. И суть зияет в ней! Тебя ль за неуменье мелкой воли Держать пороки в рёбрах и в узде, Согнали ниц, лишив небесной доли, Назначив жить в плену истленья стен? Но мы - умней и злее не по предку, По неба негам более не плачем, Вернуться? Бросьте! Думать даже едко, У нас теперь - небеснее задача! Сердца - из лон, заменою - моторы! Железа метры вроде бы костей, Вес органов - на новые приборы, А тело - в звон титановых частей. Но страсть в машине будет человечья, Зовущая нас выше и вперёд! Борьба живёт, борьба искрится вечно, Сквозь время, оржавея, не умрёт! Орлом ворвёмся в облачный проём, Вершиной нам не станут грани рая! Мы сквозь Эдемы в космосы войдём, Покровы здёзд отчаянно срывая!

Мы, дети сильные Коммуны, На свете любим правду, труд, В душе и сердце вечно юном Порывы светлые живут. Поля, леса, луга и нивы Наш дружный труд благословят, Трудом мы рук своих счастливы, В труде мы видим жизни клад!

С трудом - нам ничто роковые удары, Дружней и смелее вперед, коммунары, Под алое знамя великих вождей! Там видим мы счастье и благо людей... Вперед же, вперед, коммунары, смелей!

У нас у всех одна забота, Одной мечтою мы горим: Гнилые тундры и болота Мы в сад цветущий превратим... И голод нам тогда не страшен Средь сел и красных городов, Когда заблещут ленты пашен - Червонным золотом хлебов...

С трудом - нам ничто роковые удары, Дружней и смелее вперед, коммунары! Под алое знамя великих вождей! Там видим мы счастье и благо людей... Вперед же, вперед, коммунары, смелей!

Расти, цвети, Коммуна, краше Под ярким пурпуром знамен, На страх врагам, на счастье наше, Во благо будущих времен! Мы за Коммуну все стеною Пойдем от плугов и станков, И силой рати трудовою Во прах сотрем своих врагов!

С трудом - нам ничто роковые удары, Дружней и смелее вперед, коммунары, Под алое знамя великих вождей! Там видим мы благо и счастье людей... Вперед же, вперед, коммунары, смелей!

Хвала труду и каплям пота, Хвала мозолистым рукам, Хвала всем любящим работу, Хвала восставшим беднякам. Хвала и пашням и заводам, Взрастившим храбрых сыновей, Хвала погибшим за свободу В объятьях тюрем и цепей!

С трудом - нам ничто роковые удары, Дружней и смелее вперед, коммунары, Под алое знамя великих вождей! Там видим мы благо и счастье людей... Вперед же, вперед, коммунары, смелей!

Октябрь 1918

В. Александровский – «Взрывайте...»

Он рушится, он падает… мир. В прошлое взглянем и кинем: «Отрицаю!» Миллионы взоров к будущему и громко, всем голосом: «Строю!» – Мы все на работе. Дадим людскую шеренгу в сто миль на кряжах Урала. Идемте стальной толпой по копям Уэльса. Грянем железный гимн под сводами заводов Рейна. Трансваальцы, на горы! Механики Чикаго, вы достроили чудовищный мост для канала. Пустите по нему поезд – мост заиграет, как арфа. А потом веселым маршем на сходку, на сходку мировую. На лучшую площадь Европы. Бежим, задыхаясь. И ударьте хором: «Люди, гудки, клокочите, печи, пойте, каменные дамбы!» – Отставить. Учитесь прерывать свой гомон во мгновенье. И кверху же руки, механики-рабочие. – На полюсе созданы стропила. Выше гор. Там волшебники… Летом на полюсе нет ночей, черные стропила в синем свете играют, как призраки, ходят за небом и встают черным миражем над раскаленной Сахарой. Сильнее… Сильней по стропилам. Ломим. Дымим. Закаляем. – Это дома. Дом на дом, колонна на колонну, ворота на ворота. Выше неба, до звезд. – Это шахты. – До лавы, до самого жаркого безумия земли… роем. – Княжеский город… Толпы дворцов… – Снести их немедленно. По нашим планам здесь проходит аллея с вишневыми садами по бокам… Через всю Европу. Прогулка через материк будет недурна для уставших. – Там болота. – Нам не до шуток: разрыть их, осушить, поставить домны, осветить леса. – Что за странность? Тут нелепая насыпь, железная дорога. Подать ее верст на сто. Но тише – священная минута: надеваем рабочие блузы. Гудим враз на весь мир. И заносим удары мгновенно. По убогим мастерским везде ли, везде ли заложен динамит? – Взрывайте бесстрашно. Хороните вместе с ними тухлые города без дыма и грохота. А потом собирайте все лучшие чудовища-заводы, бурлящие домны, смелые мосты, вызывающие краны, необъятные корпуса, собирайте их на каменный, на железный митинг. И в тысячу верст длины. В сто верст ширины. Скандально громадный сверхколосс. Построим завод. Его постройка – мировой радостный конгресс работников. Он сам ошеломлен собой. Вот он, он вырос, он построен. Он в дыму: горячий и родной смрад его подземного сердца уже дурманит миллионы. Целые тысячи выбегают из мастерских смотреть на центральные крыши. Беса. Беса силы и напора мы хотим. Наивная молодежь, раззадоренная песнями труда, хотела спорта работников. Крыша рухнула. Из глубины кузниц вставали налитые работой серые бетоны, грузно задрожали, и весь живой миллион завода наполнили трепетом мускулов. – Шатунов, шатунов нам! – немедленно переменила фронт молодежь. – Стальных! Мы хотим отдаться этим мгновеньям. – Силы и подъема. В воздухе пронесся гигант – коленчатый вал, и с ним яркие, налитые синеватой кровью, шатуны. Они взбесились и каленым шепотом заполнили своды, двери и туннели завода. Толпа застыла, а потом враз закричала, безумствуя: – Всё! И нажим, И удар, И подъем – Все людское отдаем как награду, как приз, как душу… Вам, Шатуны. Толпа прибывала. Торжество почувствовали, почувствовали даже мастерские с тяжелой, горячей работой. – Страсти. Безудержной страсти. Не святоши же мы, черт возьми. С края толпы поднялся чумазый, потный дядя и хриплым голосом закричал толпе: – Как раз я делегат оттуда. Часть публики засмеялась. Это были чудаки-чернорабочие, работавшие на переносках внутри двора. – Не грохочи. Сюда. Идите! Ворота сталелитейных мастерских с ревом раскрылись и уплыли. Плавильные и калильные печи ревели, как сказочные псы-великаны. Нефть сгорала во рту изрыгающих февок, и рвалась в наполненные пламенем печи, и, казалось, жрала сама себя. Мастер махнул рукой, жерло печи раскрылось, масса шарахнулась от жары и света. Она не смотрела, мучилась, билась в жарких снопах воздушной лавы. В адском шуме нельзя говорить, но мускулы лиц мгновенно сыграли одни и те же слова у всей громады: «Сжечь – расплавить – донять – победить». – Молитвы! Молитвы! – закричала исступленная толпа и торжественным хором направилась в просторные и чудесно высокие котельные мастерские. По дороге толпы были встречены нигилистами-проповедниками: – Неужели вы снова поверили в бога? – Чепуха; мы новые идолопоклонники, мы хотели поклоняться и воспевать созданное нами. Входили в котельные мастерские. Шум людского рассыпного разговора под черными сводами – тысяча ударов по железным струнам. Потушили все фонари, кроме двух верхних. И сразу – тихо. Мрачная торжественность колонны. Черные распластанные тени. Встревоженные строгие швеллера и балки. Ни слова команды, ни звука призыва. Толпа склонилась перед холодным городом железа. И были слезы. И была радость.

1918

А. Крайский – Призыв

Не коршунов туча, не стая волков - Мундиры, кресты, эполеты, Готовя оковы и яд пауков, Кольцом окружили Советы,

Хотелось ли нам безобразной резни... Хотелось ли крови и спора... Мы мир всему миру и счастье несли, Мы труд выше солнца и звезд вознесли, Но мира не хочет звериная свора, А труд ей страшнее позора... Так что же... молчать... или снова упасть И ползать пред ней на коленях... Кормить ненасытную барскую пасть, Горбатясь в презренных именьях? Сгибаться под старым ярмом и кнутом... Рабами вернуться в заводы... Дружнее... знамена свои развернем И с песней в последнюю битву пойдем Во имя труда и свободы...

1919