рабочий класс

Многие левые движения в наше время ищут ответ на вопрос, где тот революционный класс и та низовая прослойка населения, на которую нужно опираться. В революциях всегда был заинтересован пролетариат как класс наемных работников. В конце 19 века революционной прослойкой пролетариата был рабочий класс. Но теперь уже всем очевидно, что рабочий класс деградирует в мировом масштабе, автоматизация выбрасывает массы трудящихся на улицы, рабочий не чувствует себя востребованным, уверенность рабочего класса снижается, он цепляется за исчезающие рабочие места.

Кризис рабочего движения был описан в наших статьях, чтобы не повторяться скажу лишь о некоторых аспектах.

• Рабочий класс уменьшается в своем числе, из-за нарастающей автоматизации.

• Уверенность рабочего в том, что он нужен капиталисту уходит, рабочий готов последовательно отказываться от своих прав ради сохранения исчезающих рабочих мест.

• Исчезает понимание рабочего класса, что именно он является создателем мира вокруг него.

• Престижность рабочих профессий падает, чувство собственной значимости у рабочих улетучивается.

• Постепенно рабочие становятся более реакционным классом, нежели революционным. Как крестьянство в 19-20 веке.

Совершенно очевидно, что для успешной социалистической революции необходим реальный революционный субъект, которому по силам её совершить. Который готов терпеть лишения ради революции и идти на жертвы.

В данном контексте высказываются разные точки зрения на то, кто из существующих сейчас групп должен быть революционным субъектом. Разные левые и псевдолевые движения предлагают свои варианты, давайте приведем пример лишь нескольких из них:

• Опора на уменьшающийся в числе рабочий класс.

• Опора на “когнитариат”, особенный вид пролетариев умственного труда: ученых, инженеров, просвещенную интеллигенцию.

• Опора на угнетаемые меньшинства: негров, геев, феминисток, трансвеститов, наркоманов, люмпенов, сектантов, и.т.п.

• Опора на выброшенных с производства, маргинализировавшихся бывших рабочих.

• Опора на мелкобуржуазные элементы: дальнобойщиков, лоточников, коммивояжеров, адептов сетевого маркетинга.

Иные левые движения, склоняющиеся к бланкизму, считают что революционным субъектом может стать сама партия. Она должна захватить власть в государстве и  насадить коммунизм сверху вниз.

Как видит ситуацию Технокоммунистический клуб Импульс

Мы считаем, что опора нужна на низовое движение, проистекающие из реальной ситуации, из экономического базиса. Насаждение идей сверху вниз, “хождения в народ”, которому не нужны твои нововведения ни к чему не приведут. Подобно попыткам народников, это будет обречено на провал. Любой диктат внешней силы, которая желает навязать свое виденье мира, будет встречено сопротивлением тех, кому будет навязываться это виденье. Считать, что без экономического базиса и реальной поддержки снизу можно перестроить общество исключительно на идеях и теориях - это идеализм, не ведущий ни к какому результату. Что касается  приведенных выше “революционных субъектов”, то это либо не прогрессивные слои, либо откровенно реакционные, в той или иной степени.

Какой выход нам видится из ситуации? Самоорганизация. В век современных технологий производственные силы развиты на достаточно высоком уровне. Всем заинтересованным людям, в том числе угнетаемым рабочим, безработным, интеллигенции и всем остальным желающим необходимо объединяться. Основываясь на принципах самоорганизации, нужно выстраивать собственные рабочие коллективы, построенные снизу, горизонтально, по принципам плавающей иерархии.

Примером таких рабочих коллективов являются производственные кооперативы. При этом заниматься нужно как можно более высокотехнологичным производством, а всю прибавочную стоимость делить между товарищами, пускать на идейную борьбу, борьбу за свои интересы и интересы всего кооперативного движения.

Создавайте кооперативы, товарищи! Мы идем тем же путём.

В последнее время мы можем наблюдать возмущение наших читателей. Иногда доходит до открытых обвинений в духе «тут ничем продуктивным и не пахнет». Эти обвинения на первый взгляд кажутся разумными, так как на сайте и в группе появляется очень мало новых материалов. Но на самом деле мы занимаемся активной работой и проверкой своих теорий на практике. Чем же занимается ТК «Импульс» в последнее время? Построением своего производственного кооператива. В данный момент мы предлагаем услуги Web-студии. Дальше спектр нашей деятельности будет расширяться, включая в себя реальное производство.

Нам критически важен ответ на вопрос: какова социальная опора современного коммунистического движения, где находится прогрессивный класс? Версий на этот счет много, но на наш взгляд, ни одна из них в рамках современной действительности неприменима. В современной России нет в достаточной степени сформированного и сплоченного прогрессивного класса.

Все мы прекрасно понимаем, что базис первичен, а надстройка вторична. Сколько ни развивай теорию, если она не получает практического применения, все это так и останется пустыми словами. Экономическая действительность современного капиталистического мира все равно все расставит по своим местам и человек займет в ней свое место. К сожалению, сейчас общество слишком атомизировано для того, чтобы какой-либо класс представлял собой сплоченную силу сам по себе. Поэтому мы не можем надеяться на то, что у рабочих само по себе вдруг пробудится классовое сознание. Также мы не можем надеяться на то, что некая группа элитных интеллигентов привнесет рабочим классовое сознание извне, такая позиция – обычный идеализм, разбивающийся о действительность. Так каков же выход? На наш взгляд, концептуальный выход из ситуации может быть только один – массовая самоорганизация снизу, примером которой является производственный кооператив. Для нашего клуба это послужит основой экономической независимости, а также позволит преодолеть разобщенность внутри коллектива. Мы на практике проверим нашу гипотезу о том, что создание группы без внешнего управления, исключительно на принципах самоуправления возможно и принесет эффективные результаты в экономической деятельности.

В дальнейшем мы расскажем вам о том, что мы уже сделали, к каким выводам пришли и с какими проблемами нам пришлось столкнуться.

7. Деклассирование (разложение и расслоение) пролетариата

Главным условием солидарности пролетариата является его единство и сплочённость в процессе труда. Именно совместная трудовая деятельность, выраженная в общей для всех форме, выступает как сила, объединяющая пролетариат в единое целое, которое становится не просто совокупностью рабочих, а цельным субъектом, способным накапливать коллективный опыт и развивать коллективное сознание. Революционные интеллигенты рассматривают пролетариат только лишь в его единстве и сплочённости, как будто эти качества раз и навсегда ему присущи. Однако этот метафизический подход неверен. Пролетариат, как и всякий другой класс, как и всё общество, непрерывно развивается. А потому нельзя механически относиться к пролетариату сегодняшнего времени, живущего в одних условиях, в одном состоянии развития общества, так же, как и пролетариату начала XX века, жившего в других условиях, в другом состоянии развития общества. Если тогда, как и сейчас, был капитализм, то это вовсе не значит, что условия были теми же. Что же это за условия и в чём их различие?

В первую очередь, это переход капитализма в новую стадию — стадию глобализованного империализма, которую мы уже разобрали выше. И, как следствие первого, ползучий кризис, означающий собой начало общего кризиса капитализма. Особенность положения пролетариата в этих условиях отличается существенно. На рубеже XIX-XX вв. капитализм всё ещё находился в состоянии развития, а потому регулярные кризисы, поражающие его, сменялись периодами бурного подъёма, роста масштабов производства, когда рабочая сила, выброшенная в резерв как ненужная, становилась востребованной. Производительные силы того времени требовали большого скопления рабочих на одном производстве. Завод или фабрика считались тем крупнее, чем больше рабочих на них работает. Буржуазия сама была заинтересована в том, чтобы сгонять рабочих в единую рабочую армию, занятую единым процессом труда.

Сегодня же небывалый рост производительных сил сыграл с пролетариатом злую шутку. Производительность труда стала настолько высокой, что большого сплочения пролетариата больше не требуется. Крупнейшие предприятия могут обходиться сотней рабочих, занимающихся, в основном, разными видами труда. Это разделение труда приводит к бесполезности профсоюзов внутри предприятий, потому как различные виды трудовой деятельности происходят в разных условиях, по-разному оплачиваются и т.д., это не позволяет рабочим разных профессий выдвигать общие требования. Непрерывный кризис перепроизводства материальных благ больше не сменяется периодами резких подъёмов, и потому производство претерпевает регулярные сокращения рабочих мест. Сокращение численности рабочих, занятых в производстве материальных благ, означает сокращение численности рабочих в каждой отдельной отрасли промышленности, а следовательно, и на каждом отдельном предприятии. Уволенные рабочие стремятся устроиться на работу в других отраслях промышленности, а если им это не удаётся, то переходят в сферу так называемого «нематериального производства». Капиталисты в погоне за прибылью стремятся открывать новые рынки навязыванием населению новых потребностей, часто заключающихся лишь в потребности к форме. Это приводит, в свою очередь, к увеличению количества новых отраслей, занимающихся производством новых форм. Как мы видим, вследствие развития производительных сил и всё большего разделения труда, пролетариат непрерывно расслаивается на многочисленное множество мелких, часто изолированных друг от друга групп, различающихся характером труда, его условиями, размером и способом начисления зарплат и т.д.

Пролетариат разделён не только в производстве, но и в быту. Современные городские рабочие могут жить в одном доме, но никогда не видеть друг друга. Ходить в одни и те же заведения, но никогда не общаться. Постоянно общаться, но никогда не встречаться. Современные коммуникации связи позволяют рабочим чувствовать себя комфортно, обходяcь без живого общения друг с другом. Отчуждённость рабочих друг от друга становится настолько сильной, что проявляется даже в их личной жизни, вплоть до того, что члены одной семьи могут стать совершенно чужими друг другу людьми.

Пролетариат может успешно добиваться от буржуазии выполнения своих экономических требований только лишь тогда, когда буржуазия готова идти на уступки, а не сворачивать производство [16]. Сегодня же сворачивание производства стало для буржуазии предпочтительней. Поэтому экономизм, как этап рабочего движения, становится всё менее состоятельным. Однако, как писал Ф. Энгельс, «стачки являются военной школой, в которой рабочие подготовляются к великой борьбе… они являются манифестацией отдельных отрядов рабочего класса, возвещающих о своём присоединении к великому рабочему движению… А как школа борьбы стачки незаменимы» [17]. Экономизм незаменим как школа борьбы. Пролетариат, не пройдя эту школу, не сможет воспитать в себе необходимый уровень сплочённости в этой борьбе, не сможет развить классовую сознательность.

И сегодня мы видим отсутствие этой сознательности. Революционные интеллигенты утверждают, что призывы некоторых коммунистов к экономической борьбе рабочих несостоятельны, потому что, дескать, рабочие давно переросли экономическую борьбу и осознают необходимость в борьбе политической. На самом же деле рабочие (в основной своей массе) не доросли даже до понимания необходимости вообще какой-либо борьбы. А экономическая борьба несостоятельна потому, что буржуазия сама давно ведёт экономическую борьбу с непрерывно возрастающими производительными силами. А кажущаяся, на первый взгляд, политическая активность пролетариата исходит из того, что буржуазия использует пролетариат в своих политических целях, заключающихся обычно именно в том, чтобы руками пролетариата справиться со всё более углубляющимся кризисом. То есть, руками пролетариата делается то, что совершенно противоположно его интересам, — укрепляется капитализм.

Когда революционные интеллигенты уповают на стачки, то они совершенно забывают, что сами эти стачки приводят к ещё большему разъединению рабочих, к их конкуренции между собой за выбивание у буржуазии лучших условий труда. И это при том, что положительные результаты таких стачек очень сомнительны. Рабочим требуется новый экономический подход, который будет не расслаивать, а объединять рабочих. К сожалению, революционные интеллигенты не видят другого подхода, не понимая, что то, что работало в период развития капитализма, не может работать в период его кончины.

Вслед за расслоением пролетариата расслаивается и само левое движение. Это происходит потому, что невозможно защищать интересы всего пролетариата, не считаясь с противоречиями между отдельными слоями и группами пролетариата, экономические интересы которых часто не совпадают. Расслоение пролетариата — очевидный факт, который, несомненно, могли бы увидеть революционные интеллигенты, если бы общались с реальным рабочим классом, а не мечтали об абстрактном, априори революционном, пролетариате.

8. Выводы

Пролетариат — класс, порождённый капиталом и эксплуатируемый капиталом. А потому этот класс должен исчезнуть вместе с капиталом. С увеличением производительности труда увеличивается материальное благосостояние капиталистов, но вместе с тем падает их численность. С увеличением производительности труда, по всем законам рынка, падает спрос на рабочую силу. Падение спроса на рабочую силу приводит к сокращению численности пролетариата. Итак, на современном этапе развития капитализма, с развитием производительных сил уменьшается численность как капиталистов, так и рабочих.

Мы наблюдаем разложение двух ведущих классов в пользу огромной прослойки, которая разрослась до невероятных масштабов, которая всё ещё подчинена законам рынка — чем она многочисленнее, тем беднее. Революционные интеллигенты, позабыв про всякую логику, смело приписывают эту бесклассовую массу к пролетариату. Но это большая ошибка. Мы прекрасно знаем, что пролетариат — это производитель материальных благ, применяющий свою рабочую силу к средствам производства. Рассматриваемая же нами социальная группа не имеет возможности производить, не имеет никакого доступа к средствам производства. Это пролетаризованная часть общества, она близка к пролетариату по духу, она непрерывно происходит из пролетариата и снова вливается в него. Она является постоянным творческим резервом пролетариата.

И она станет пролетариатом. Но не пролетариатом-рабом, а новым, свободным пролетариатом, пролетариатом социализма. Однако произойдёт это не раньше, чем она получит средства производства в свои руки. Это не может произойти никакими политическими выступлениями, потому как ни политически, ни морально эта социальная группа не может претендовать на владение средствами производства. Это не может произойти путём традиционного экономизма, поскольку пролетариат с каждым днём теряет свои позиции в жизни общества. Это может произвойти только в экономическом сочленении, слиянии с пролетариатом в единый класс, под руководством и диктатурой пролетариата. И фактором этого объединения может быть только одно — переход средств производства в собственность этого единого класса. Пролетариат не может оставаться единым без этого резерва, а резерв не может быть классом. Только переход средств производства в руки объединённого пролетариата позволяет избавиться от противоречия между уровнем производительности и масштабами производства.

А потому главный лозунг, который должны сегодня выдвинуть коммунисты, если они действительно стоят на защите интересов рабочего класса, должен быть:

«Экспроприация средств производства!»

Источники информации:

1. В.И. Ленин «Что делать?», ПСС, том 6, стр. 79;
2. И.В. Сталин «К вопросам ленинизма», ПСС, том 8, стр. 44-48;
3. К.Маркс и Ф. Энгельс «Манифест коммунистической партии», ПСС, том 4, стр.424;
4. «Экономическая история капиталистических стран», Учеб. пособие для экон. спец. вузов под ред. B. Т. Чунтулова, В. Г. Сарычева. — М.: Высш. шк., 1985г., с. 280;
5. К.Дымов «Капитализм -ситема без будущего», книга первая, Киев, 2010;
6. НТП 16-93 Министерство сельского хозяйства и продовольствия РФ;
7.ВНТП 540/699-92 Комитет РФ по пищевой и перерабатывающей промышленности;
8. ВНТП 05-88 Минхлебопродуктов СССР;
9. Независимые испытания зерноуборочных комбайнов, РФ, Орловская обл., Мценский район, 25 июля – 1 августа, 2013 г.;
10. ВНТП 8-93 Минсельхозпрод РФ, Москва, 1995;
11. ВНТП 35-93 Комитет РФ по пищевой и перерабатывающей промышленности;
12. Официальный сайт АвтоВАЗ http://company.avtovaz.ru/;
13. http://ria.ru/crisis_news/20100205/207816139.html;
14. http://tass.ru/ekonomika/1147442;
15. Климко Г.Н. Основы экономической теории. Политэкономический аспект (1997);
16. Ф. Э. Дзержинский «Как нам бороться?», Избранные произведения в двух томах, т. 1, 1957, стр. 9—12;
17. К.Маркс и Ф. Энгельс «Положение рабочего класса в Англии», ПСС, том 2, стр.448;

6. Производительность и распределение. Классовые прослойки.

Производительность труда растёт непрерывно, и буржуазия в погоне за прибылью сама способствует росту этой производительности. Давно прошли те времена, когда рабочий производил продуктов и предметов потребления не более, чем мог употребить сам и его семья. Сегодня рабочие производят в сотни раз больше продукции, чем могут употребить сами. Например, согласно нормам РФ, хлебозавод с численностью рабочих в 200 человек может производить около 100 тонн хлеба в сутки [6]. По мясоперерабатывающей промышленности цифры приблизительно те же — 200-300 рабочих на 100 тонн готовой мясной продукции в сутки [7]. Критики могут оспорить цифры, ведь для производства конечного продукта требуются промежуточные этапы производства, например, для выпечки хлеба требуется производство муки, а для муки — сбор и обработка зерна. Но в этих промежуточных производствах цифры ещё больше! В зерноперерабатывающей промышленности приходится не более 50 рабочих на каждые 10 тонн зерна за сезон [8]!Производительность современного комбайна (на 2013 год) — 30 тонн зерна в час (при урожайности 5 тонн с гектара) [9]. В предприятиях крупного рогатого скота по производству молока и говядины на одну голову в год удой — около 5000 кг молока, и около 150 кг мяса при забое. Одно предприятие по производству молока может содержать 1000 голов, по производству мяса — до 12000 голов скота в зависимости от возраста телят, при персонале в 300 рабочих [10]. То же самое касается всей пищевой промышленности: производства мяса птицы и яиц, различных круп, кондитерских изделий, сахара, овощей, фруктов, не считая ликеро-водочной промышленности, в которой производительность ещё выше [11]. По общим подсчётам, каждая отрасль пищевой промышленности производит в 200-300 раз (как минимум) больше готовой продукции, чем могут потребить все рабочие, занятые в этих отраслях. Конечно же, не все предприятия соответствуют этим нормам и не во всех странах можно достичь такой производительности. Но в целом цифры более чем показательны. Похожая ситуация происходит и в других отраслях промышленности — рабочие производят в сотни раз больше продукции, чем могут потребить сами. Например, компания АвтоВАЗ производит около миллиона автомобилей в год при общем числе сотрудников чуть более 50 тыс человек [12]. И это при том, что количество рабочих непрерывно сокращается, а количество выпускаемых автомобилей остаётся прежним [13]. Бывший производитель телефонов, компания Nokia, при числе сотрудников в 100 тыс человек произвела 400 млн телефонов в 2011 году. Через два года количество работников сократилось почти вдвое, а выпуск продукции остался приблизительно тем же. Затем компания была поглощена Microsoft, вот такой кризис [14].

Сегодня производительность труда настолько высока, что достаточно задействовать не более 2-3 % населения Земли во всей пищевой промышленности, чтобы полностью покончить с голодом на планете [15]. Тем не менее, количество голодающих в мире растёт, а производство продолжает сокращаться. Почему? В угоду прибыли небольшой кучки капиталистов. По мере сокращения производства растёт количество безработных, которым порой приходится устраиваться в совершенно ненужные обществу в целом сферы деятельности. По мере увеличения производительных сил общества природные ресурсы становятся всё богаче благодаря их более экономной добыче, переработке и использованию. Производство становится всё проще и производительней. Созданные всем человечеством средства производства становятся всё удобнее и легче в освоении, облегчая труд рабочих, если бы он был направлен на обеспечение довольствия всего общества. Тысячи и даже миллионы рабочих рук стремятся применить свой труд к этим средствам, и огромный потенциал, созданный человечеством и природой, ждёт, когда этот труд будет к нему применён. Однако весь капиталистический способ хозяйствования стоит на этом пути. Мы готовы жертвовать трудом и довольствием подавляющего числа жителей ради обогащения небольшой кучки наиболее влиятельных капиталистов мира. В то время как в Европе тоннами уничтожаются произведённые продукты питания, в отсталых странах Африки люди сотнями умирают от голода. В то время как в Китае рабочие эксплуатируются тысячами по 70 рабочих часов в неделю, в Украине те же тысячи рабочих не могут найти применения своей рабочей силе. Это противоречие становится настолько вопиющим, настолько явным, что нередко прорывается в самых кровопролитных империалистических войнах.

Подводя итоги вышесказанному, мы можем сказать, что рабочие, производящие материальные товары, производят гораздо (в сотни раз) больше, чем могут сами употребить. И если заработная плата исчисляется в совокупной стоимости тех товаров, которые необходимы рабочему для того, чтобы оставаться рабочим, то напрашивается очевидный вывод: рабочий производит гораздо больше, чем получает в виде зарплаты. И совершенно не важно, получит рабочий свою зарплату в денежной или натуральной форме, суть остаётся той же: рабочий получает в виде зарплаты в сотни раз меньше, чем производит. Излишек, стоимость которого не входит в стоимость заработной платы, является прибавочным продуктом, который принимает форму прибавочной стоимости, за счёт присоединения которой к первоначальной сумме денег, вложенных в производство, образуется капитал. Кто же потребляет этот излишек? Неужели сам капиталист? Нет, поскольку капиталист не заинтересован в самих продуктах, он заинтересован в капитале, а сам продукт, к примеру, хлеб, продаётся. Продаётся кому? Другим рабочим, которые заняты в других отраслях промышленности? Но ведь рабочие, занятые в других отраслях промышленности, тоже создают такой же самый излишек, который не могут потребить. Весь рабочий класс, который занят в производстве товаров, может скупить количество товаров не больше, чем на ту сумму денег, которая является эквивалентом всей основной стоимости в целом (то есть, за совокупную зарплату). Кто же скупает весь остальной товар, стоимость которого принимает форму совокупной прибавочной стоимости? Если этот излишек товара не будет реализован, то сам процесс капиталистического воспроизводства и образования капитала не будет замкнут. Капиталисту необходимо реализовать весь произведённый товар.

Это не могут быть сами рабочие, поскольку, как мы уже выяснили, их зарплата просто не позволяет это сделать. Это не могут быть капиталисты, поскольку им не нужен товар в таком количестве (тем более, ширпотреб), а нужен капитал, дополнительная сумма денег в результате продажи этого товара. Это должна быть какая-то третья сторона, которая не участвует в производстве материальных богатств, но живёт за счёт прибавочной стоимости, потому что этот кто-то должен обладать достаточной суммой денег, эквивалентной всей совокупной прибавочной стоимости. Получается, что капиталисты должны выделять достаточную сумму денег этой стороне, чтобы она смогла скупить бóльшую часть товаров, кроме тех, которые покупают сами капиталисты. Это кажется абсурдным, но если не делать такой вывод, то получится, что деньги должны взяться откуда-то извне капиталистического способа производства. Некоторые оппортунисты, задавшиеся этим вопросом, пришли именно к такому выводу. Давайте же разберём подробно этот конфуз.

Во-первых, следует учесть, что основная масса материальных товаров, производимых рабочими, есть товары внутреннего промышленного использования — узлы, детали, комплектующие, полуфабрикаты и готовые средства производства. Продукты потребления при этом составляют меньшую часть всех товаров. Но при этом не стоит забывать, что стоимость конечного товара, поступающего потребителю, складывается из совокупной стоимости всех затрат на производство этого товара, в том числе из стоимости узлов, деталей, комплектующих, из которых произведён этот товар, износа оборудования, затрат труда… Проще говоря, капиталисты перекладывают на покупателя конечного продукта потребления все свои издержки, в том числе на покупку этих промежуточных товаров.

Во-вторых, следует понять, что капиталом являются вовсе не личные богатства капиталиста, а деньги, вложенные в производство и способные тем самым приносить прибыль. Деньги, которые капиталист тратит на личные нужды, выводятся из капиталооборота, а потому перестают составлять капитал. Это означает, что если капиталисты сами скупят друг у друга весь прибавочный продукт, то капиталистическое производство будет полностью остановлено (об этом можно говорить лишь условно), пока деньги, вырученные с продажи, не будут снова вложены в производство. Таким образом, сама продажа прибавочного продукта нужна лишь для оборота торгового капитала, превращения его из товарной в денежную форму.

Как же осуществляется этот процесс?

Ещё до того, как рабочие приступят к производству, банк выпускает необходимую денежную массу, на сумму стоимости которой затем рабочими будет произведён товар. Эта сумма поступает прежде всего капиталисту, и с помощью неё он оплачивает издержки и налоги, которые распределяются затем между множеством государственных служащих, а также выделяет достаточные суммы на рекламу своей продукции и т.д. После чего работники всех этих учреждений скупают на эти деньги произведённые рабочими товары. Вырученные деньги поступают в банк и процесс повторяется.

Отсюда становится видно, что капиталисты содержат весь госаппарат, с его огромным штатом, в состав которого, помимо прочего, входит полиция, прокуратура, суды, министерства, армия, спецслужбы, работники тюрем, огромное число работников, обслуживающих эти учреждения, кроме того, мед.учреждения, школы, государственные ВУЗы, средства массовой информации (если они не частные), коммунальные предприятия (если они не частные), пенсионные фонды, детдома и т.д., и т.п. Особое место занимает сфера рекламных услуг, которая в условиях капитализма расширяется до невообразимых размеров и проникает во все уголки человеческой деятельности. Появилось даже самостоятельное направление бизнеса — рекламный бизнес, который зачастую более прибыльный, чем само производство.

Деятельность всех работников данных учреждений, с одной стороны, направлена на сохранение и укрепление капиталистической системы хозяйствования, с другой — осуществляет капиталооборот, как мы рассмотрели выше. Эта деятельность почти не связана с развитием производительных сил, а зачастую прямо этому развитию противоречит. Служащие этих учреждений, хоть и являются наёмными работниками, не являются пролетариатом, хоть если и занимают низкооплачиваемые должности, поскольку не производят материального продукта, а обеспечиваются за счёт дотаций от капиталистов, живут за счёт прибавочной стоимости, за счёт капитала. В силу указанных причин эти работники не могут обладать собственным классовым сознанием, они являются представителями внеклассовой прослойки, которая крайне разобщена, социально пестра, и не имеет самостоятельной идеологической позиции.

По мере роста производительности труда количество рабочих, занятых в производстве материальных благ, непрерывно сокращается. Уволенные рабочие пополняют незанятую резервную рабочую армию, а не сумев в течении некоторого времени снова наняться на работу на производстве, становятся вынужденными устраиваться служащими, переходить в состав межклассовой прослойки общества. Таким образом, с ростом уровня производительных сил происходит депролетаризация (другими словами — деклассирование) рабочего класса в пользу огромного и разобщённого деклассированного социального резерва пролетариата. В этот социальный резерв рискуют попасть все — как технические интеллектуалы, так и работники физического труда. Капитализм не щадит никого. С каждым шагом роста производительных сил падают масштабы производства — только это позволяет капитализму существовать по сей день.

Современный капитализм находится в стадии империализма, причём, в процессе глобализации. Глобализация — это процесс формирования единой мировой экономики, для которой нет национальных границ. Если раньше капиталистам было выгодно сосредотачивать весь производственный цикл в границах одного государства, то сегодня, в период небывалого развития технологий транспорта и способов передачи информации, что значительно удешевило взаимодействие между предприятиями, стало выгодно размещать предприятия одной отрасли, или даже одного производственного процесса, в разных точках земного шара. Появились даже глобальные предприятия, состоящие из множества отдельных цехов и филиалов, разбросанных по всему миру, каждый из которых выполняет совершенно узкую часть функций. То же самое коснулось не только производства, но и финансовой сферы. Весь мир капитализма стал единым взаимосвязанным и взаимозависимым организмом. В общем-то, сам процесс глобализации не несёт ничего отрицательного для человечества, а наоборот, является достаточно прогрессивным процессом. Другое дело, что он развивается в условиях капитализма, а это значит, что используется капиталистами всего мира для эксплуатации пролетариата всего мира. Глобализация служит всё той же частной собственности, а главный принцип капитализма — получение максимальной прибыли частными собственниками — выходит на мировой уровень [5].

Если раньше империалистическим метрополиям для колонизации приходилось силовым способом захватывать отсталые страны, свергать местное правительство и нагло присваивать их промышленность, то сегодня всё изменилось. Вследствие глобализации государства лишились экономической самостоятельности, и теперь достаточно просто перестать закупать или продавать продукцию, либо кредитовать предприятия, и государство тем самым полностью лишается всей экономики. Разрывается производственный процесс, а предприятия просто не в состоянии реализовать даже минимум продукции, поскольку выпускают узкоспециализированные полуфабрикаты, производящиеся из полуфабрикатов, узлы, производящиеся из из деталей, комплектующие из комплектующих. Сегодня колонизированные страны формально независимы. Они могут иметь собственное самостоятельное правительство, собственные законы, избирательную систему и даже собственную армию. Но не имея собственного производства, вся самостоятельность становится лишь формальностью. Поэтому эпоха глобализованного империализма часто называется неоколониализмом.

Империалисты стремятся лишить зависимые страны возможности возродить собственное, независимое внутреннее производство. Однако любое производство требует наличия средств производства. Неоколонии имеют в своём распоряжении лишь те средства производства, которые поставляют им метрополии. Таким образом, зависимые страны лишены возможности начать какое-либо производство без согласия метрополий. Страны, лишённые собственной тяжёлой промышленности, не в состоянии наладить выпуск собственных средств производства. Промышленность таких стран становится однобокой, обычно в них развивается только одна отрасль производства. Такое производство очень чувствительно к любым колебаниям рынка и особенно к кризисам. Это служит причиной постоянной безработицы, падения качества образования, медицины, культуры и других сфер социального обеспечения.

Промышленный пролетариат развитых зависимых стран составляет меньшинство населения, и часто не востребован. Империалисты, стремясь сократить масштабы производства, пользуясь экономической зависимостью этих стран, сокращают в момент кризисов, в первую очередь, производство именно этих стран. Рабочий класс, лишённый возможности участвовать в производстве средств производства, теряет собственное осознание себя как созидателя, как творца производительных сил. Из-за постоянных сокращений он становится невостребованным, работа на производстве перестаёт быть уважаемой, но при этом становится всё тяжелее. Рабочая сила всё больше перетекает в сферу услуг, где рабочие теряют классовую солидарность. Подавляющее большинство рабочего класса маргинализируется. Рабочий, не принимающий участия в производстве средств производства, не может позволить себе заявить о праве на владение средствами производства. Рабочий класс, лишённый возможности производить то, к чему нанимается прикладывать свою рабочую силу, отчуждает не только свой труд, но и отчуждается от своей собственной классовой сознательности, теряет чувство собственной значимости, перестаёт чувствовать себя человеком.

5. Ситуация в мировой системе капитала

Империализм позволил монополистам в некоторой степени контролировать количество товарной массы, выбрасываемой на рынок. В домонополистический период капиталисты были вынуждены производить как можно большее количество товаров на свой страх и риск. Это позволяло потеснить конкурентов, но неизбежно приводило к кризисам перепроизводства, приводившим к сокращению множества предприятий и даже целых отраслей. «Выживали» в основном те предприятия, которые производили существенно большее количество товаров, т.е., наиболее крупные. Кризисы во многом способствовали образованию монополий: отсеивали мелкие предприятия и тем самым укрепляли крупные. Сегодня же мы имеем небольшое количество гигантских монополий, производящих восемь, а то и девять десятых всей товарной массы, а также множество мелких предприятий, влияние которых на рынок совершенно несущественно. Если даже новые предприятия вдруг станут производить слишком много товаров с целью потеснить монополии, то реализация этих товаров будет возможна лишь в случае невообразимо резкого роста спроса, в противном случае избыток товаров снизит цены до уровня, невыгодного ни для нового предприятия, ни для монополий. Таким образом, монополии получают возможность вести приблизительный учёт спроса на рынке, а потому производят товаров не больше, чем необходимо для удовлетворения этого спроса; мелкие же предприятия просто затыкают своей товарной массой пробелы и неточности в этом учёте.

Рост производительности труда увеличивает количество товаров, производимых одним рабочим за единицу времени. А это значит, что с целью недопущения перепроизводства и сохранения прибыли, капиталисты вынуждены сокращать количество рабочих мест. Если ещё в прошлом веке капиталисты выбрасывали товары на рынок, совершенно не зная, каков на них будет спрос, то сегодня картина совсем другая. Современные информационные технологии позволяют монополиям быстро реагировать на сокращение спроса на рынке — монополии держат руку на пульсе рынка. Колебания на рынке сглаживаются благодаря удешевлению и ускорению транспортных поставок и почти мгновенной скорости передачи информации о состоянии спроса на любом конце Земли. Всё бóльшая автоматизация и всё бóльшая компьютеризация производства приводит к всё бóльшим сокращениям. Мировое производство вступило в эпоху непрерывного ползучего кризиса (как говорят буржуазные эксперты, «системного кризиса»), характеризующегося непрерывным сокращением количества работников, занятых в производстве товаров.

С другой стороны, как мы уже говорили выше, монополии перестали быть национально замкнутыми, они стали транснациональными (то есть, международными), а это значит, что какой-либо локальный кризис, будь то неурожай, землетрясение, эпидемия, война, забастовка и т.п., больше не влияет существенно на положение дел самой монополии. Капиталисту достаточно закрыть филиал или дочернее предприятие в зоне локального кризиса и открыть его в другой стране или на другом континенте, где ситуация способствует максимальной прибыли. В этом смысле система глобальной эксплуатации достаточно гибкая, а потому позволяет избежать существенных колебаний, вызванных местными участками рынка. Однако, это никак не улучшает ситуацию на мировом рынке в целом. И даже наоборот, эта система вместе с тем способствует всё более последовательной и непрерывной стагнации. И чем больше капиталисты стремятся оградить себя от кризисов и обеспечить себе наибольшую прибыль, тем более планомерно они приближают всю капиталистическую систему к своему общему концу.

Но если кризис перепроизводства товаров капиталисты в какой-то мере могут отсрочить путём непрерывного сокращения масштабов производства (эквивалентно росту производительности труда), то ситуация в финансовой сфере несколько иная. Каким-либо способом отсрочить мировой финансовый кризис оказывается просто невозможно, кроме как сокращением количества финансовых игроков. И вот почему. Дело в том, что по мере усиления степени разделения труда и степени обобществления производства в капиталистическом обществе увеличивается количество товарно-денежных операций. А большее количество товарно-денежных операций требует большего количества денежной массы. Глобализация есть крайняя степень разделения труда, при которой отдельные предприятия выполняют очень узкую сферу задач, и крайняя степень обобществления производства, которое становится действительно мировым. Кроме того, основная часть товарно-денежного обмена приходится не на поставление товаров потребления непосредственно населению, а на взаимодействие между отраслями, предприятиями, филиалами, цехами, т.е, внутри самого процесса производства. Таким образом, сокращение товарной массы, поставляемой населению, никоим образом не сокращает количество товарно-денежных операций, осуществляемых в процессе производства. И даже наоборот, рост уровня производительных сил требует осуществления всё большего разделения труда и всё большего обобществления производства. То есть, количество товарно-денежных операций непрерывно растёт по мере углубления кризиса. А это значит, что для обеспечения работоспособности капитала и ликвидности банков, денежную массу приходится также непрерывно увеличивать. Непрерывное увеличение денежной массы, подобно увеличению численности всякого другого товара, приводит к непрерывному обесцениванию денег, к непрерывной, ползучей инфляции, остановить которую можно лишь временно, путём, как мы уже говорили, сокращения количества финансовых монополий. Финансовые монополисты сокращают численность финансовых монополий, то есть, сокращают самих себя. Однако эта мера впоследствии приведёт к укрупнению этих монополий, что вызовет лишь ещё бóльшую стагнацию.

Наиболее развитые, передовые страны уже давно достигли того предела развития капитализма, который ещё позволяет приносить прибыль. Поэтому в погоне за ещё большей прибылью капиталисты стремятся вывезти капитал в так называемые развивающиеся страны, т.е., в те отсталые страны, в которых местное правительство наряду с национальной буржуазией обеспечило достаточные условия для развития производства. Этими условиями являются низкие налоги, развитая инфраструктура, сносное образование и медицина, и дешёвая рабсила. Чем лучше обеспечены эти условия, тем больше капиталисты инвестируют капиталы в производство в этих странах, поскольку это обеспечивает им возможность не вкладывать средства в развитие промышленности с нуля, что сулит большие прибыли. Финансовые вложения в эти страны позволяют ещё больше развивать инфраструктуру и ещё больше развивать производство. Впоследствии местная национальная буржуазия богатеет, укрепляется и сама становится транснациональным собственником, участником глобальной конкуренции, в которой она может либо победить, поглотив другие монополии, либо потерпеть поражение, влившись в уже существующие монополии. Таким образом, в последнее время производство всё более концентрируется в развивающихся странах, главными особенностями которых являются: 1) высокая плотность населения, что обеспечивает высокую конкуренцию между рабочими, и как следствие, низкую цену рабочей силы; 2) достаточно богатые природные ресурсы (например, полезные ископаемые), которые обеспечивают местной буржуазии относительную независимость и возможность развития инфраструктуры страны; 3) сильное социальное расслоение на богатых и бедных, которое является следствием нещадной эксплуатации трудящихся.

По большей части, именно в развивающихся странах сосредоточена основная часть производственной промышленности, пролетариат именно этих стран «кормит» продукцией весь остальной мир, в том числе, обеспечивая другие страны средствами производства. Но в то же время ни в одной из развивающихся стран не размещается полный цикл производства средств производства. Особенно это касается машиностроения, которое является основой такого производства. Эту отрасль капиталисты стараются атомизировать как можно сильнее. В развитых странах же размещаются предприятия по сборке уже произведённых в других странах узлов в готовые изделия, развиваются в основном высокоинтеллектуальные отрасли производства и располагаются финансовые центры. Остальные же страны, количество которых неустанно растёт, остаются без более-менее серьёзного производства, а потому становятся дотационными.

3. Опыт классовой борьбы

Некоторые революционные интеллигенты считают, что раз классовая сознательность — понятие субъективное (т.е., зависящее от сознания), то и объективных причин для её формирования не требуется. Здесь происходит отрыв сознания от бытия, а значит, переход к идеализму. Несомненно, что такие выводы может сделать лишь та интеллигенция, которая больше уделяет времени теории, чем практике. Ведь каждый революционер-практик знает, как трудно убедить рабочих в необходимости изучать марксизм в условиях политического затишья, но зато резко становится намного легче это сделать в условиях политического кризиса. Здесь очевидно, что за стихийным подъёмом масс следует рост сознательности. Поэтому необходимо сделать вывод: классовая сознательность, как субъективный фактор, является следствием объективных причин, совокупностью которых и является классовая борьба.

Итак, во-первых, мы знаем, что без коммунистической партии не только не может быть осуществлён переход от революционной ситуации к пролетарской революции, но и элементарно борьба пролетариата против буржуазии не может подняться выше тред-юнионизма. Во-вторых, мы поняли, что коммунистическая партия не может возникнуть без достаточного уровня классовой сознательности пролетариата, на котором он понимает необходимость формирования такой партии. И, наконец, в-третьих, классовая сознательность пролетариата воспитывается и развивается в процессе классовой борьбы.

Классовая сознательность — это совокупность знаний, необходимых представителям того или иного класса для понимания своих классовых целей и задач. Из этого определения следует, что сознательность — количественная характеристика субъекта, которая непосредственно связана с его практическим опытом. Практический опыт — это результат накопления знаний, полученных в процессе практики, проб и ошибок, побед и неудач. Именно на него опирается любая научная теория. Так и марксизм опирается на весь исторический опыт классовой борьбы.

Следовательно, с накоплением практического опыта классовой борьбы растёт классовая сознательность пролетариата. Конечно, нельзя утверждать, что стихийная борьба может привести рабочих к осознанию необходимости в марксистском научном знании. Однако, она непосредственно подготавливает рабочих к восприятию марксизма. Пока рабочие не исчерпают все экономические способы улучшения условий жизни, все буржуазные методы политического отстаивания своих интересов, пока не увидят безрезультатность таких методов, марксистское научное знание для них будет такой же оторванной от жизни утопией, как и «рай в царствии небесном».

Марксизм есть обобщение опыта всей истории классовой борьбы. Коммунистическое учение стало итогом развития многолетней борьбы угнетённых классов против угнетателей. Однако это учение не замыкается лишь на отношении рабочих к капиталистам. Область знаний, которые обобщает этот опыт, «есть область отношений всех классов и слоёв к государству и правительству, область взаимоотношений между всеми классами» [1]. Таким образом, марксизм выходит за пределы «отношений рабочих к хозяевам», предполагая достаточно высокое развитие сознательности, выше, чем его можно было развить в сфере экономической борьбы.

Носителем марксизма, а точнее, всего революционного опыта рабочего класса, является наиболее сознательная часть пролетариата, его передовой организованный и оганизующий отряд, авангард — революционная партия.

С победой ревизионизма в КПСС партия противопоставила себя массам, перестала выражать классовые интересы пролетариата, и самое главное, перестала передавать массам революционный опыт классовой борьбы. Это значит, что рабочий класс СССР лишился своего авангарда, лишился всего исторического опыта, накопленного в процессе борьбы с угнетателями. Больше некому стало поднимать сознательность масс, которую рабочий класс не мог приобрести в рамках своего экономического положения, а собственный опыт приобрести не мог, поскольку жил в условиях без эксплуатации. Это привело к тому, что когда контрреволюция перешла в активную фазу, когда возрождённая в СССР буржуазия лишила рабочий класс собственности на средства производства, советский народ оказался полностью парализован, неспособен даже оценить те события, которые происходили. Пролетариат лишился своего классового сознания, перестал осознавать свои классовые интересы. Партия, которая была призвана быть неразрывной частью рабочего класса, оказалась противопоставлена рабочему классу, стала его врагом. Произошло именно то, о чём предостерегал Сталин: раскол между партией и массами и их противопоставление друг другу. [2]

Я не буду сейчас углубляться в причины, по которым ревизионисты оказались способными взять большинство в партии и совершить в ней переворот. Этот вопрос выходит за рамки настоящей темы, хотя вопрос этот, несомненно, очень важен. Однако существующее сегодня положение пролетариата, современный кризис рабочего движения заключается именно в этом — в противоречии, о котором ранее в Советском Союзе никто не мог и помыслить, но которое оказалось намного серьёзней, чем противоречие между умственным и физическим трудом, между городом и деревней и т.д. Им стало противоречие между партией и массами. Рабочий класс оказался отброшен далеко назад, в состояние, в котором он не мог находиться даже сотню лет назад. Он потерял свой собственный политический опыт классовой борьбы.

4. Производство средств производства

Марксизм раскрывает роль человека в природе, как преобразователя природы. Человек преобразовывает природу для удовлетворения своих потребностей, и это преобразование природы есть труд. Человек отличается от животных прежде всего тем, что выводит процесс труда на новый уровень. Конечно, животные тоже способны трудиться, создавая себе жилища, добывая пищу и т.д. Однако труд человека качественно отличается от труда животных тем, что человек способен производить средства, облегчающие этот труд. Эти средства называются орудиями труда. Человек отделился от животного мира с тех пор, как стал способен производить орудия труда. Облегчение труда заключается в росте производительности труда, и этот рост производительности осуществляется путём совершенствования орудий труда. И если в глубокой древности человек создавал предметы потребления лишь путём приложения орудий труда к предметам природы, то с дальнейшим развитием он стал создавать их путём приложения орудий труда к предметам собственного труда, к его результатам. В дальнейшем применение орудий труда к предметам труда для производства продуктов потребления стало преобладающим, основным, неразрывным единым целым — средствами производства. Совершенствование средств производства требует взаимодействия между собой множества индивидов, обмена трудового опыта между ними, совместного, коллективного труда. Таким образом, между людьми возникли новые отношения, которые не могли возникнуть в животном мире — отношения в процессе труда и в процессе распределения и потребления продуктов труда — производственные отношения. Производственные отношения являются базисом человеческого общества. Именно производство средств труда, а точнее, средств производства, делает человека человеком, отделяя его от всего животного мира, формируя его умственные, моральные, культурные и другие человеческие особенности.

Совершенствование средств производства приводит к росту потребностей человека, а рост потребностей, со своей стороны, требует роста производственной необходимости, и, как следствие, дальнейшего совершенствования средств производства. В процессе совершенствования и усложнения средств производства совершенствуется и развивается сам человек. Это совокупное развитие называется ростом уровня производительных сил. Непрерывный рост уровня производительных сил в определённый момент требует кардинальной смены производственных отношений, революционного преобразования общества.
Очевидно, что средства производства занимают в формировании человеческого общества ключевое значение. Именно поэтому отношение человека к средствам производства сказывается на всей жизни человеческого общества.

Частная собственность на средства производства расколола человеческое общество на два непримиримых лагеря: на тех, кто обладает и распоряжается средствами производства, и тех, кто непосредственно приводит их в действие, кто составляет производительные силы общества. На собственников и рабочих. На эксплуататоров и эксплуатируемых.

«История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов» [ 3]. И к этому можно добавить — историей борьбы за освобождение производительных сил из-под классового гнёта. Несомненно то, что частная собственность стала тормозом развития производительных сил, и они неминуемо должны освободиться от этого тормоза. Все старания капиталистов удержать производительные силы, сохранив частную собственность, чтобы сохранить тем самым своё господство и высокое привилегированное положение, приводят к тяжелейшим противоречиям в обществе, основным из которых является противоречие между растущим уровнем производительных сил и устаревшими производственными отношениями. И чем дальше растут производительные силы, чем больше совершенствуется труд, тем острее и глубже это противоречие, которое приобретает на сегодняшний день глобальное значение. Оно перестало быть национально замкнутым и перешло на мировой уровень. Именно это противоречие стало причиной тому, что современный рабочий класс постсоветского пространства (и не только) стал неспособным вести классовую борьбу.

Но ведь именно противоречие между производительными силами и производственными отношениями и должны толкать его к революционным действиям! Как же так получилось, что могильщик капитализма, рабочий класс, составляющий производительные силы общества, оказался в такой ситуации?

Для того, чтобы получить ответ на этот вопрос, необходимо подробно изучить структуру современного капитализма. Революционные интеллигенты пользуются при этом знаниями, полученными до середины прошлого века, игнорируя весь последующий процесс развития капитализма, тем самым скатываясь в догматизм. Этот догматизм не даёт им увидеть всю картину в целом, поэтому они вынуждены прибегать к теоретически ошибочным обоснованиям, наподобие вопроса о партии, который мы разбирали выше.

Дело в том, что современный капитализм уже давно достиг того предела развития производительных сил, который позволяет капитализму существовать. Мировой рынок насыщен товарами, дальнейшее его насыщение грозит обесцениванием этих товаров, то есть, кризисами перепроизводства. Первый мировой кризис перепроизводства произошёл в 1974-1975 гг., а процесс выхода из него растянулся на долгие годы, путём варварского сокращения производства, непрерывной стагнации развития производства [4]. Но полностью из кризиса мир так и не вышел вплоть до контрреволюционного распада СССР, который тем самым открыл для капиталистического мира новые рынки сбыта, отсрочив наступление общего кризиса капитализма. Естественно, что в таких условиях высочайшие производительные силы СССР иностранным капиталистам были попросту не нужны. Им нужно было насытить новый освободившийся рынок своим излишком товаров, а значит, производить что-либо сверх этого было незачем. Поэтому производительные силы, доставшиеся капитализму от СССР, были попросту уничтожены. Процесс их уничтожения известен нам, как деиндустриализация — массовое уничтожение заводов, фабрик, совхозов и других предприятий, производительность которых была просто огромна по меркам капитализма. Тем не менее, отсрочить кризис это позволило ненадолго. Уровень производительных сил общества продолжает расти, поэтому мировой капитал вынужден и дальше сокращать производство для того, чтобы масштабы производства не вышли за пределы, которые позволяют реализовать произведённый товар без ущерба прибыли. Чем больше растёт производительность труда (количество продукции за единицу рабочего времени), — а её рост сознательно ускоряют капиталисты, стремясь как можно больше увеличить свою прибыль, — тем менее заинтересован мировой капитал в расширении масштабов производства (общего количества выпускаемой продукции). Из этого, несомненно, следует, что производительные силы общества будут продолжать сокращаться. И в первую очередь это затронет развитые, но зависимые страны.

1.Постановка вопроса

О том, что на территории постсоветского пространства установился глубочайший кризис рабочего движения, не говорил разве что только ленивый. Множество партий, движений, организаций левого толка постоянно об этом твердят, предлагая выход из этой ситуации, обсуждая причины застоя в рабочем движении и т.д. Но ни одна из них ни на йоту не приблизилась к разрешению данного вопроса.

Одним мешает догматизм, другим — левацкий авантюризм, третьим — оппортунизм. Также примечательно то, что называть новые организации коммунистическими стало непопулярно вследствие тотальной дискредитации этого названия оппортунистами разного рода. Зато назвать организацию «рабочим движением» — пожалуйста! И это при том, что очень часто в таких «движениях» ничего рабочего нет, кроме названия. Называть в сегодняшней ситуации какое-либо движение рабочим, есть не более, чем рекламный пиар-ход, рассчитанный на неподготовленного рабочего или вовсе обывателя. Любой политический активист, а тем более коммунист, которому приходилось работать с массами на практике, в жизни, а не из тёплого кабинета через интернет, знает, что о каком-либо настоящем организованном рабочем движении говорить не приходится. Такого движения попросту нет. Более того, найти достаточно политически сознательного рабочего сегодня крайне тяжело, обычно их численность составляет один на миллион, и это при том, что такие рабочие абсолютно разрознены. Самое большое, что сегодня могут сделать рабочие массы, так это совершить забастовку, при чём лишь тогда, когда к ней толкает рабочих крайняя нужда, и прекращающуюся при первых уступках со стороны буржуазии. Уже не говоря даже о таких случаях, когда забастовки организуются профсоюзами предприятий, задача которых — усыпить с помощью забастовки стихийный накал классового противоречия путём сговора и соглашательства.

Любое политическое выступление масс, любой протест обычно является не более, чем борьбой трудящихся за соблюдение правительством равенства в буржуазных правах, а не за свои классовые интересы, а время от времени встречающиеся бунты против войны — просто откровенное нежелание и боязнь идти на смерть. Можно вполне ожидать, что идти на смерть ради социалистической революции никто из рабочих сейчас также не пожелает.

В политическом смысле рабочие сегодня абсолютно бессильны. Любые политические события, в которых могут массово участвовать рабочие, всегда организованы любо буржуазией, либо мелкобуржуазными активистами, либо оппортунистами. Те же выступления, которые изредка стихийно возникают в рабочей среде, обычно неорганизованны, лишены политически сознательного ядра, поэтому эти выступления быстро подавляются, или же политическое ядро у них всё же появляется — в лице националистической буржуазной оппозиции, которая попросту «сливает» классовый протест.

Ещё более остро стоит вопрос о классовой сознательности. Высочайший процент обывателей среди пролетариата и очень трудное, инертное восприятие им простейших основ классовой теории, которым он должен, в первую очередь, обучаться из собственной жизни, а не из коммунистической пропаганды, — прямое следствие неразвитости общности взглядов, отсутствия солидарной спайки между коммунистами и массами, а также взаимопомощи, доверия и солидарности между отдельными пролетариями.

И тогда, когда «умирающий и загнивающий» капитализм с каждым днём всё больше ухудшает экономическое положение рабочих, то они, вместо того, чтобы восстать против этого положения хотя бы массовыми бунтами, наоборот, наращивают конкуренцию между собой, в своей борьбе друг с другом становясь на сторону буржуазии.

До сих пор не создано действительной коммунистической партии, которая выражала бы коренные интересы рабочего класса, при том, что оппортунистических партий создано великое множество, а относительно сознательная часть рабочих вынуждена метаться между ними, так как для создания истинной коммунистической партии нужно движение рабочих, а его не видно. Даже организации, называющие себя «рабочими или коммунистическими движениями», «рабочими или коммунистическими партиями», «рабочими или коммунистическими фронтами» и т.д., вынуждены признать, что рабочее движение парализовано и находится в глубочайшем кризисе, выход из которого на протяжении двух с лишним десятков лет так и не найден.

2.Место партии в рабочем движении

Наиболее прогрессивные представители революционной интеллигенции уже частично разрешили вопрос о причинах кризиса рабочего движения. Однако анализ этих причин у них не зашёл глубже вопроса о роли и месте коммунистической партии в этом движении. Тем самым вопрос о партии встал впереди экономических обоснований кризиса рабочего движения, анализ причин оказался поверхностным, а теоретические построения, основанные на этом анализе, — идеалистическими.

Иначе и не могло быть, поскольку даже самая революционная интеллигенция, будучи оторванной от рабочих масс, будучи оторванной от участия в жизни и труде рабочих, от понимания настроения и менталитета рабочих, от особенности быта и взаимодействия рабочих между собой, теряет свой практический опыт по работе с массами, не может правильно взаимодействовать с массами, а значит, делает неверные выводы и неверные теоретические построения. Теория отрывается от практики, умозаключения скатываются к идеализму. Революционные интеллигенты сами не заметили, как поставили вопрос о партии, то есть, политический вопрос, впереди вопроса экономического.

Революционная интеллигенция сделала ошибочный вывод, содержание которого заключается в том, что место коммунистической партии оказывается прежде всего рабочего движения. Революционные интеллигенты считают причиной всего кризиса рабочего движения отсутствие настоящей коммунистической революционной партии. При этом они забыли, что партия — это организующая сила рабочего движения, а вовсе не сила, это движение создающая. Ни одна субъективная предпосылка не может вызвать какой-либо объективный процесс, любая субъективная причина является следствием причины объективной. Отрицание этого означает переход на сторону идеализма, а значит, отход от марксизма и отход от революции.

Коммунистическая партия не может возникнуть вне рабочего движения, а затем «пробудить» это движение или каким-либо образом его создать. Это совершенно идеалистическая формула, приближающаяся к бланкизму. Наоборот, партия является результатом рабочего движения; она возникает в процессе объединения наиболее сознательных элементов стихийного рабочего движения с представителями революционной интеллигенции в единую передовую организацию рабочего класса. Партия организует стихийное рабочее движение и поднимает его сознательность до уровня политической силы. Партия является передовым организованным и организующим отрядом рабочего движения, но не является силой, создающей рабочее движение в целом. Иначе говоря, само рабочее движение создаёт, рождает партию, выдвигая своих наиболее сознательных представителей вперёд, которые затем ведут рабочий класс за собой. Прежде возникновения партии должно быть достаточно развитое стихийное рабочее движение.

Таким образом, отсутствие коммунистической партии является показателем кризиса рабочего движения, а не его причиной. То, что на протяжении двух с лишним десятков лет капиталистической эксплуатации и империалистического гнёта рабочий класс так и не смог создать собственную партию, выражающую коренные интересы этого класса, говорит о том, в каком тяжелейшем положении оказался рабочий класс, насколько парализована его освободительная деятельность, что он даже не может осознать себя классом.

Революционные интеллигенты не могут объяснить причин отсутствия революционной партии при наличии рабочего движения, поэтому в оправдание своей позиции склонны заявлять о высокой сознательности рабочего класса и при этом одновременно малого числа и низкой сознательности коммунистов. Как будто второе не следует из первого. Как будто сознание коммуниста формируется не в рабочем движении.

Именно банальное непонимание места и роли партии в рабочем движении привело к ошибочному выводу революционных интеллигентов касательно буржуазно-реакционного переворота в Украине в 2013-2014 гг. Суть их ошибки состояла в том, что установившуюся в тот момент ситуацию они рассматривали как вполне сформировавшуюся революционную ситуацию, при которой все объективные условия для революции уже созрели и не хватало только субъективного условия — коммунистической партии.

При этом от взора революционных интеллигентов совершенно ускользнул тот факт, что рабочий класс в целом, даже как стихийная сила, совершенно не принимал участия в разворачивающихся событиях, а были лишь отдельные, разобщённые между собой рабочие, полностью ведомые буржуазной пропагандой. На тот момент рабочий класс не поднялся даже до уровня тред-юнионизма, отсутствовала элементарная солидарность между рабочими, не было даже намёка на классовую борьбу. В тех событиях пролетариат был лишь инструментом в руках буржуазии, сыгравшим свою роль в переделе собственности между империалистическими сторонами конфликта. Проще говоря, главное объективное условие рев.ситуации — «низы не хотят жить по-старому» — отсутствовало. Хотя бы только потому, что «низы» не представляли из себя какой-либо самостоятельной массы.

Именно этого не заметила и не поняла революционная интеллигенция, принимая массовый подъём трудящихся за самостоятельную инициативу «низов». Постоянно указывая на то, что причиной «провала революционной ситуации» сказалось отсутствие революционной партии, она так и не раскрыла важнейшего вопроса: каковы объективные предпосылки возникновения революционной партии рабочего класса? Почему рабочий класс до сих пор не выдвинул своих наиболее сознательных представителей в единую организацию? Почему отдельные протестные акции рабочих не выросли даже до массового экономического движения?

Попытки уцепиться за партию, которой нет, условия создания которой не раскрываются, для объяснения своих доводов, есть не что иное, как теоретическое обнищание, которое приводит либо к хвостизму, как у большинства оппортунистов, просто ждущих самостоятельного возникновения партии, либо к бланкизму, как у революционной интеллигенции, желающей создать партию независимо от рабочего класса, а затем навязать её ему, внедрить её в него.

Отсюда можно сделать вывод, который совершенно не хотят делать революционные интеллигенты, а именно: партия не может быть двигателем рабочего движения. Она лишь выводит рабочее движение на более высокий уровень. Но прежде чем это сделать, рабочее движение должно дойти хотя бы до такого уровня, чтобы сформировалась партия. Сегодня мы не имеем такой партии, а это значит, что искать причины надо в самом корне классовой борьбы — производственных отношениях. Революционная интеллигенция, не делая такой вывод, обречена ходить по замкнутому кругу.

Александр Пятигор

Источник

В предыдущей части статьи мы рассмотрели две наиболее серьезные объективные причины развала СССР. Но кроме объективной действительности всегда существуют люди, которые могут ее изменить, если пожелают. Возникает серьезный вопрос - почему большинство советских граждан не встали на защиту Советского Союза? Такое пассивное поведение не возникает просто так, оно вызвано определенными особенностями сознания советских граждан. Которые в свою очередь напрямую связаны с объективной ситуацией, но не обусловлены ей до конца. Кажется весьма загадочным, почему Советские завоевания, полученые такой ценой, были отданы по сути без боя кучке проходимцев. Рассмотрим причины такого поведения людей.

Искаженная общественная цель 
    
В СССР общество строилось на основе одной идеологии  и управлялось одной партией. При этом напрямую задавалась цель, к которой движется общество, то есть образ будущего. Давайте посмотрим, как общественная цель изменялась с течением времени. 

1 этап - интернациональная классовая борьба

На первом этапе, во время Революции и построения Советского Союза, основной общественной целью являлась мировая классовая борьба. Это отражено в тексте Конституции СССР 1924 г:

“Со времени образования советских республик, государства мира раскололись на два лагеря: лагерь капитализма и лагерь социализма. Там, в лагере капитализма, - национальная вражда и неравенство, колониальное рабство и шовинизм, национальное угнетение и погромы, империалистические зверства и войны. Здесь, в лагере социализма, - взаимное доверие и мир, национальная свобода и равенство, мирное сожительство и братское сотрудничество народов.
<...>
Воля народов советских республик, собравшихся недавно на съезды своих советов и единодушно принявших решение об образовании "Союза Советских Социалистических Республик", служит надежной порукой в том, что Союз этот является добровольным объединением равноправных народов, что за каждой республикой обеспечено право свободного выхода из Союза, что доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем, что новое союзное государство явится достойным увенчанием заложенных еще в октябре 1917 года основ мирного сожительства и братского сотрудничества народов, что оно послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику.”  

При этом основная цель ставилась очень определенно и бескомпромиссно, без оглядки на тяжелые обстоятельства.    

2 этап - социализм в отдельно взятой стране

С приходом к власти И. В. Сталина, цель становится более конкретной и локальной - построение социализма в СССР, с признанием того, что он станет оплотом в борьбе с мировым капитализмом:

“Но свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране — еще не значит обеспечить полную победу социализма. Упрочив свою власть и поведя за собой крестьянство, пролетариат победившей страны может и должен построить социалистическое общество. Но значит ли это, что он тем самым достигнет полной, окончательной победы социализма, то есть значит ли это, что он может силами лишь одной страны закрепить окончательно социализм и вполне гарантировать страну от интервенции, а значит, и от реставрации? Нет, не значит. Для этого необходима победа революции по крайней мере в нескольких странах. Поэтому развитие и поддержка революции в других странах является существенной задачей победившей революции. Поэтому революция победившей страны должна рассматривать себя не, как самодовлеющую величину, а как подспорье, как средство для ускорения победы пролетариата в других странах.” — И. В. Сталин. «Об основах ленинизма», 1924

По сути именно эта цель была преобладающей в Сталинскую эпоху, когда созидалась  материальная мощь страны. Мировая классовая борьба при этом не упускалась из виду, но отошла на второй план.

3 этап - общество потребления

После прихода к власти Н.С. Хрущева было громко провозглашено, что социализм в стране уже построен. И настал черед построения коммунизма. На XXII съезде была принята третья программа, в которой говорилось:

“Высшая цель партии — построить коммунистическое общество, на знамени которого начертано: «От каждого — по способностям, каждому — по потребностям». В полной мере воплотится лозунг партии: «Все во имя человека, для блага человека».”

Однако каково было понимание коммунизма? Основной целью ставилось повышение уровня потребления народа. В этом надо было догнать и перегнать США. Говорилось, что настоящее потребление будет только при коммунизме. В общественном сознании появился образ желанного потребительского рая Народ был зачарован образом коммунистического общества, в котором не надо будет напрягаться сверх меры, зато все потребности могут быть удовлетворены.

Но что же из этого получилось? Дело в том, что плановая экономика не смогла конкурировать с рыночной по выдаваемому ассортименту товаров, она была рассчитана не на эту цель. На Западе было гораздо больше разновидностей одежды, еды и прочих товаров народного потребления. Через железный занавес, несмотря на цензуру, просачивалась информация о том, что в капиталистических странах лучше одежда и еда, они красивей живут. Разумеется, при этом, умалчивалось, что такая жизнь - не для всех. У людей возникал вопрос: «Так какой же это коммунизм тогда в СССР, если они лучше живут?» Внедренный в сознание людей “образ будущего”, связанный с потребительским раем, подталкивал людей стремиться именно к Западу и отказаться от “этого ужасного Совка”. Этот обман сыграл важную роль в бездействии людей при развале СССР. 

Отдельно стоит отметить, что многие якобы любители Советсткого Союза, ностальгирующие по нему, особенно влюблены именно в описанный период, который не имел ничего общего с коммунизмом . Это был всего лишь переходный этап, когда халява еще не кончилась, но начали появляться первые потребительские радости. При этом наглядно становится видно, как советский гражданин из творца нового мира превратился в жаждущего потребления мещанина. 

Патернализм

В предыдущей статье мы описали мутацию структуры управления страной. Основным противоречием стало расхождение труда и управления. Но этот фактор влиял не только на уровне государственного аппарата, но и на уровне отдельного гражданина. Каждый человек в какой-то степени зависит от обстоятельств. И каждый в то же время обладает свободной волей, чтобы эти обстоятельства менять. Но что происходит, если человек привыкает к тому, что все решения принимаются за него?

Известный психолог-гуманист Виктор Франкл прошел через фашистский концлагерь, потеряв там своих близких. Он переосмыслил свой опыт пребывания там и пришел к выводу, что фундаментальным принципом человеческой природы является то, что между стимулом и реакцией всегда есть свобода выбора. Человек не всегда волен выбирать внешние обстоятельства, в которых он оказывается. Но вот то, как он будет в них действовать - зависит уже от его свободной воли. Это человеческое качество он назвал проактивностью. Тот человек, который не сваливает вину на обстоятельства, в которых оказался, а действует согласно своей воле, может в итоге эти обстоятельства поменять. Он становится сильней обусловленности внешней средой.

Что же мы видели в СССР по мере того, как росло расхождение труда и управления? Народ добровольно отдавал все больше и больше власти номенклатуре, заодно снимая с себя ответственность за происходящее. Эти два процесса всегда идут вместе - отказ от власти и снятие с себя ответственности за происходящее. Именно отсюда растут корни патернализма, надежды на власть. Для народа вроде как все шло нормально, пока номенклатура была “добрым хозяином”. Но власть на то и власть, что тот у кого она есть, может принимать решения. А тот, у кого ее нет, будет оправдываться, что от него ничего не зависело.

Именно в этом и состоит проблема - нежелание каждого конкретного человека взять ответственность за происходящие события на себя. Этот фактор сыграл важнейшую роль в развале СССР - даже те люди, которые понимали, что происходит, считали, что от них ничего не зависит, они не в силах ничего изменить. И таких были миллионы! 

Точно такой же подход виден и если вернуться к цитате, которую мы привели в начале первой части этой статьи. В ней говорилось, что Советский Союз развалило ЦРУ и другие спецслужбы Запада. Нет, товарищи. За развал СССР отвечает в первую очередь каждый его гражданин лично. Это понять важней всего. За бездействие тоже приходится платить. И возродить СССР может только сам пролетариат. За это отвечает не какой-то “добрый царь”, не “партия”, а все мы, каждый из нас!